Жизнь между акустических систем

Жизнь между акустических систем.

Поправьте, если я не прав!
Но наперёд всё лживо!
В. Высоцкий
Принцип ОБРАТИМОСТИ (как записано – так и воспроизведено) якобы должен лежать в основе всех записей и звукоизвлечений. Но основой современной звукозаписи являются МНОГОМИКРОФОННЫЕ системы (то есть и многоканальное воспроизведение). Например, звучание рояля  может быть записано большим числом (количеством) микрофонов, и благодаря такому способу записи при воспроизведении через две акустические системы определить пространственное расположение музыкального инструмента не представляется возможным, если не установить столько же акустических систем.



А для пущей важности ещё и снизу рояля  устанавливают всенаправленный микрофон для записи низкочастотной составляющей звука!



И это только про рояль. А теперь давайте посмотрим на то, как расставляют микрофоны (27 штук) в  «табу» студии Abbey Road 1:



И типы этих микрофонов:



Для чего здесь про запись?  Для соблюдения принципа обратимости. Ведь Вам, для получения правильного звукового образа при такой многомикрофонной системе записи, необходимо было бы расставить в Вашем помещении такое – же количество акустических систем, и на тех же местах что и микрофоны. Но вот ещё одна беда: запись то стерео, то есть двухканальная, а количество микрофонов – немереное! Их  расстояния от музыкальных инструментов – различные, а это разное время прихода звука , а при совмещении фонограмм страдает еще и фаза сигнала, в результате получается  «кашеобразный» звук. А все для чего? Для удобства работы звукорежиссеров, возвеличивания их заслуг, гонораров и, представьте себе, авторских прав. Авторские права на звукозапись принадлежат именно звукорежиссерам, а не исполнителям! Еще чуть-чуть и не нужны будут исполнители вообще! Все сделают звукорежиссеры и…..компьютер!
А вот что достается конечному потребителю, то есть нам с Вами, тем, кто за весь этот суррогат платит им (звукорежиссерам) деньги – их не трогает. Ведь звукорежиссеры с 50-х годов объединились в касту  «неприкасаемых» работников огромных микшерских пультов с огромным количеством микрофонов. Ведь как было раньше (когда принцип обратимости имел место):  два микрофона от NEUMANN, которые не прощают ошибок расстановки, и … тяжелый многодневный труд по поиску мест их  установки в студии или невероятно тяжелый труд по их расположению в концертных помещениях. Ведь нужно установить микрофоны, записать фрагмент фонограммы, отслушать его, понять, что не так и снова переставить микрофоны. И такой набор действий повторяется  многократно. К тому же, при этих поисках мест расстановки,  должен присутствовать весь музыкальный состав и исполнять какие то части музыкального произведения. Здесь сказано о действительно творческом подходе к звукозаписи, и те произведения, которые были записаны по такой технологии, до сих пор вызывают удивление  качеством звукозаписи и пространственным звучанием, не говоря об более тонких составляющих, которых нет и в помине на нынешних фонограммах.
Теперь давайте посмотрим на схему записи – воспроизведения, как её рисуют звукорежиссеры:



Микрофоны на их схеме представлены …. ушами конечного слушателя (то есть нам с Вами предлагается слушать записанное ТОЛЬКО в наушниках)!   А если микрофонов много, то, правильно, – должно быть много и ушей, и наушников!    
А ведь в старь знали, что микрофон – это приемник звука, а акустическая система – источник звука. И если в определенном месте одного помещения звук записан, то в аналогичном месте другого помещения он должен быть воссоздан, и ни как по–другому (принцип обратимости). А при двух источниках звука  (акустических систем), необходима ТОЛЬКО  двух микрофонная система записи.
 В старь, при одноканальной записи (моно), всего один микрофон устанавливался перед сценой, а источник звука (электропроигрыватель с динамиком) потребителя горделиво стоял посреди комнаты либо у её стены. И до сих пор многие помнят это прекрасное звучание, особенно при прямых радиотрансляциях, а многие, до сих пор продолжают, не без основания, слушать только моно записи.  Потому что, недостаток от монозаписи маленький, а от многомикрофонной – огромный.
И последний, самый важный гвоздь в глухой стене звукорежиссуры. Как-то я присутствовал при студийной записи большого симфонического оркестра. И по неосторожности задал вопрос убеленному сединами звукорежиссеру: как при записи он учитывает место расположения потребителя? В ответ я услыхал негодующее клокотание: «ЧТО!!!!» То есть место слушателя звукорежиссеры НИКАК не предусматривают при записи. Ну да, он ведь звукорежиссер, то есть распорядитель звуков, а не Музыки. И принцип обратимости изначально для него отсутствует. А ведь при расстановке акустических систем у себя дома нам, при любых методиках, приходится учитывать местоположение слушателя и с этого места внимать записанное.
Ну а что же мы сами? Ведь и у нас, потребителей звука, все на перекосяк. Акустические системы встраивают в потолок, стены, ставят в углы, как нерадивых школьников. В лучшем случае их ставят у комода, вдоль длинной стены, украшая стеклянными шкафами.



И после всего содеянного мы удивляемся низкому качеству звучания киллодоларовых систем. Во многих изданиях и на страницах Интернета можно найти большое количество рекомендаций, как правильно установить акустические системы. Но в основном это различные интерпретации «размытых» рекомендаций от господ Хармана и Кардаса. В результате практического использования этих методик Вы получаете усредненное, «бумбоксовое» звукоизвлечение: какую фонограмму не поставишь – все суперзвук! А ведь разница в звучании не только студий, но и дорожек на одном диске должна быть заметно существенна. И эта заметность - косвенный показатель, связанный с микро и макро динамикой, тембральной окраской, и самое главное – вовлеченностью в музыкальное произведение, без которой все остальное – звуки от звукорежиссеров.
Правильная установка источников звука в конкретном помещении с конкретным интерьером – это гармонизация собственных акустических недостатков источника звука с отражательными и звукопоглощательными особенностями (недостатками) помещения, в котором они установлены. Вроде бы все просто, но почему-то очень не понятно. Нет простой методики, как найти эти места установки.
Если отбросить интерьерно–дизайнерскую (как эти ящики лучше вписываются в интерьер)  и женскую (МНЕ так нравится) методику установки, то конкретика сводится к простой последовательности действий: расстояние между источниками звука (АС) определяется с помощью моно записи рояля:
- АС максимально раздвигают до появления разрыва в центре звукового образа. Затем их немного сдвигают до получения слитного звучания. Ширина может получиться непривычно большая, АС могут стать буквально вплотную к стене. Но их место расположения диктует само помещение.
По длине (т.е. ближе – дальше от слушателя)  установку определяет круговая запись звучания, какого нибудь инструмента. Я использую запись звучания тамбурина, с которым обошли по окружности вокруг неподвижного микрофона. Передвигая вперед – назад АС и место прослушивания нужно добиться равномерного движения звука вокруг головы слушателя.
Полученное вышеописанным методом место установки АС, определяется как спецификой звучания самих АС, так и звуковыми особенностями данного помещения, которое в большинстве случаев совершенно неправильное с акустической точки зрения. Звучание музыкального материала получается максимально приближенным к записанному, ведь микрофоны установлены среди исполнителей! И место слушателя по воле звукорежиссеров - среди исполнителей. И это максимум, который нам предоставляют студии. И действительно, количество звуковой информации становится огромным, звучание инструментов – естественным, расположение звуковых образов, групп и отдельных инструментов не вызывает сомнений. При этом становятся слышны и все недостатки исполнения, сведений, накладок, вводов и т.д. Многим это не нравится, но такова плата: хорошие записи становятся еще лучше, а плохая работа – еще хуже. Подробнее про методику установки АС в помещении – смотри в журналах S&V № 12/2011 и 1/2012.
Ну а любителям старинных методик расположения АС придется слушать привычно плоский звук большого симфонического оркестра, застрявшего между акустических систем.  


Послезвучие:



Алексей Оксаненко